– У нас нет смертной казни, Мадлен, – тихо сказал Реми. – И тем более электрического стула.

– Жаль, – холодно ответила она и резко поднялась. – Ваш гонорар? – спросила она, возвышаясь над Реми, который не сразу сообразил встать.

– Я вам еще не дал моего согласия, – усмехнулся Реми и остался сидеть с улыбкой на губах, глядя снизу вверх на эту великолепную великаншу.

Мадлен пришла в некоторое замешательство. Она посмотрела на него в упор, как будто впервые увидела. Помолчала, не зная, что сказать, но довольно быстро нашлась – выхватила из своей сумочки чековую книжку, подписала пустой чек и вырвала его.

– Когда надумаете, проставьте здесь сумму, – царственно кивнула она детективу. – Если у вас будут вопросы, я к вашим услугам в любое время. Мои телефоны и адреса у вас есть.

И она поплыла к выходу.

– До свидания, – сказал ей в спину Реми.

– До скорой встречи, – не оборачиваясь, кивнула она и закрыла за собой дверь.

Реми все еще сидел у стола, обдумывая столь неожиданный поворот дела, когда дверь спальни отворилась и бледный Максим возник на пороге, привалившись к дверному косяку.

– Уф, – сказал он, – а голова и вправду кружится.

– Вы лежите, лежите, – засуетился Реми, – вам надо лежать, Максим. Я лучше к вам приду в комнату. Ложитесь, мне надо вам кое-что рассказать.

– Кое-что? А я-то рассчитывал, что вы мне все расскажете!

– Все я не могу, – сконфузился Реми. – Это чужие секреты.

– Ну и не надо, – улыбнулся Максим. – Я и так все слышал.

– Подслушивали?! – шутливо ужаснулся детектив. – Неужели Мадлен была права?! Она так и сказала, что вы под дверью подслушиваете.

– Какой мне был смысл подслушивать у дверей, когда в постели намного удобней и голова не кружится! Все было и так хорошо слышно, Реми. По всей видимости, Мадлен не стеснял тот факт, что мне все хорошо слышно. Она ведь, заметьте, по собственному опыту знает, что здесь слышимость хорошая, и даже голоса не понизила.

– Да-да-да, верное наблюдение, и это очень интересно! Это очень даже интересно, – распевал слова Реми, задумавшись, – очень даже, очень даже…

– Алло, – позвал его Максим. – Что там интересного?

– Значит, вы историю слышали?

– Слышал.

– Жаль, что вы ее не видели.

– Что, стоило посмотреть?

– Еще как! Везет вам на красивых кузин…

– Так что вы там интересного надумали? Не томите, поделитесь соображениями!

– Помнится, вы детективы любите?

– Люблю, люблю. Вы мне расскажете или нет наконец?

– А интересно то, что Мадлен, похоже, начинает афишировать свое родство с Арно. Не исключено, что она даже рассчитывает на то, что я поставлю Соню в известность… Во всяком случае, меня она не просила хранить секрет. И к тому же знала, что и вы можете слышать весь разговор.

– Ну и?..

– Что «и»? У вас никаких выводов не напрашивается?

– Ну почему же… Мадлен теперь, когда отец умер, хочет открыть Соне, что они сестры… Горе-то общее, нужно поддержать друг друга.

Реми жалостливо посмотрел на Максима.

– Ну-ну, – покивал он головой, – романы бы вам писать, розовые… Что теперь первым делом сделает полиция?

– Алиби будет проверять.

– А еще что?

– Ммм… Орудие преступления будет искать.

– А еще что?

Максим пожал плечами.

– Займется поисками завещания, вот что! – безнадежно вздохнул Реми, словно он был учителем в школе для умственно отсталых детей.

– И?..

– И – возможно, что Мадлен готовит нас к неожиданностям. Возможно, она упомянута в завещании.

– Хм. А если нет?

– Даже если нет, то она, видимо, собирается бороться за долю наследства. Будет пытаться доказать, что она дочь Арно.

– Бог мой, мир глазами детектива – совсем не забавная вещь.

– Да уж.

– Соня сказала, что у Мадлен проблемы с мужем, – это может объяснить ее интерес к наследству…

– Интерес к наследству объясняется самим наследством, Максим. В этом нет ничего особенного, это жизнь… Я еще не видел наследников, которые бы равнодушно прошли мимо наследства, наоборот – из-за него ссорятся, судятся, совершают преступления. Вот это я видел.

Максим грустно покивал, соглашаясь.

– Но этот интерес может усилиться определенными обстоятельствами. – Максим то ли оправдывался, то ли хотел оправдать Мадлен. – Например, если она разведется и останется одна с двумя детьми…

– Трогательно. – Реми иронично покивал головой. – Во-первых, мы не знаем, может ли у нее дойти дело до развода; во-вторых, ее муж, кажется, человек очень обеспеченный… у них дом на юге… кстати, надо проверить их финансовые дела… и даже в случае развода Мадлен вряд ли останется на улице, тем более с детьми; в-третьих – и это самое интересное, – что мы понимаем под наследством? У Арно, как утверждает Соня, ничего ценного нет, кроме вашего столика. Если он даже написал завещание для своих дочерей, то что он там мог указать? Какие ценности, кроме столика? Счет в банке у него, похоже, худоват. И мы с вами так ничего и не нашли – ни ценностей, ни драгоценностей… А столик-то – ваш! Морально по крайней мере. И где-то должны, судя по всему, существовать бумаги, завещание, подтверждающее ваше владение столиком…

– И этот наезд… Меня кто-то хотел устранить, чтобы столик был не мой?

– Именно.

– И чтобы он автоматически отошел к наследникам?..

– Боюсь, что в этом предположении есть логика.

– И тогда сразу появляется, что делить…

– То-то и оно.

– Что-нибудь удалось установить насчет машины?

Реми покачал головой.

– Вы, как записано в протоколе в полиции, и на этот раз не разглядели номер?

– Куда там! Я по звуку мотора понял, что машина летит на меня. Времени не было даже на то, чтобы просто голову повернуть и на нее взглянуть!

– И кто был за рулем…

– …тоже не разглядел. Уж извините, я был немножко занят спасением собственной шкуры…

– В том-то и дело… Свидетели происшествия практически все сосредоточили свое внимание на вас – вы бросились буквально под колеса встречному потоку… Отметили только, что машина промчалась на огромной скорости, вроде бы серая, мнения о модели разошлись, но упоминается в показаниях «Пежо»… И еще есть два не очень уверенных показания, что за рулем была женщина.